Премьерный показ «Зверя войны» состоится на Осакском фестивале фронтир-кино в марте 2025 года. Постановщик Виктор Локхид, прежде прославленный минималистичной антиутопией «Фтор», переметнулся к гиперреализму, сохранив дикую оптику. Картина выхватывает одну неделю из жизни механизированного взвода, оказавшегося среди солончаковых пустошей Наманганской долины. Я видел черновую сборку на закрытом питчинге и зафиксировал редкий сплав магнезиального света и барочной брутальности, монтажёр Юдзи Хондо нарезал материал так, будто пользуется бритвой Френсиса Бэкона.
Сюжет как хронотоп
Либретто построено на принципе аподосис: каждая сцена служит предпосылкой к тому, что последует, без разрыва темпоритма. Такой метод роднит картину с античным агоном, где действие прожигает пространство, оставляя зрителя внутри подвижного хронотопа — технический термин Бахтина обозначает сращение времени и места. Командир взвода лейтенант Этан Орт ведёт бойцов через панораму белёсых дюн, и внезапная смена тональности достигается монтажным глиссандо, когда наступает тишина до следующего залпа. Интонация при этом избегает мелодрамы, подлинное напряжение рождается из фронтового банального быта: заевший привод карабина, запах плавящегося сэндвича, мерцание шрапнели в ночник. Гиперида, словно дух-животное, сквозит меж кадрами — остроносый бронескат, символизирующий коллективный страх.
Образность и звук
Главный оператор Чарал Мкртумян применил паншоткураж — авторский метод, когда камера прыгает между тремя фокусными плоскостями в пределах одного мастера, создавая зыбкий сенсориум. Цветовой код: йодный охра, хладный ультрамарин, редкие выстрелы элепидового пурпура. Такой спектр по Флорану Шевенелю усиливает акустический эффект: зрителю трудно определить, где заканчивается физический шум и начинается психоакустика. Композитор Анаис Вирго вплела в партитуру суггестивный техно-тренч со скоростью 134 уд/мин, в противовес ей оркестратор Данила Грэхэм поставил квартониум — дораматический строй, сродни античному дорийскому, но с повышенной квартофиией (интервал augmented fourth plus cent). Перкуссия звучит как агональная, партии ударных набраны из расковырянных канистр, цепей, гильз. Я ловил себя на ощущении, будто барабанный ритм высекает искры из сетчатки.
Контекст производства
Локхид собрал международную команду через крипто-краудфандинг, инвесторы из Монтевидео и Саппоро подписывали контракты хеш-подписью. Производство обошлось в тринадцать миллионов денариев, так как создатели отказались от хромакея. Грубая механика 70-килограммовых аниматронных зверей строилась в мастерской «Металлургия Хаоса» под Тбилиси. Нужно упомянуть куртофонику — редкий прибор, который превращает инфранизкие вибрации двигателей БМП в музыкальный слой, этот приём перерабатывает полевую запись в полифонию с осциллометрической точностью. Социологи из Лейпцига уже ввели термин «фортистафобия» (паника перед коллективным оружейным восторгом), объясняя реакцию тестовой аудитории, покидавшей зал с тахикардией. Однако дистрибьюторы уверены: автор подал военный конфликт не как патриотический гимн, а как перцептивный трактат, где воин превращён в мифического зверя-носителя травмы, оглушённого собственным рыком.
Фильмотека включит картину в цикл «Пост-вербатим», куда входят «Бездыханный базальт» Шолти и «Свищущий кварк» Коэна. Архитектура кадра построена на витальной катахрезе: визуальная риторика берёт знакомый объект — шлем из кевлара — и наделяет его обвинительным хищным профилем. Психомоторика актёров поддерживает приём: бородатый капрал Тирсо Мальдонадо играет фокстротную походку, будто ступает по разбухшему фортепиано, что приводит к эффекту ломки ожиданий.
Я убеждён, «Зверь войны» дерзко реставрирует интерес к телесному, к осязаемому грохоту механизмов. Цифровые боевики перестали пахнуть железом, Локхид возвращает запах, и зритель чувствует гарь на языке. Такова магнезиальная эпифания картины.
На форуме МИФК-25 проведут открытую лекцию, где прокомментирую партитуру и раскрою чертежи куртофоники. Пока храню свежие впечатления в карандашных заметках: в них стреляют не пули, а слова, как говорил Варлам Шаламов. Тёмный кинозал вставляет гильзу метафоры в затвор памяти — выстрел прозвучит в марте.
