Премьера «Впервые женщина-режиссёр» прозвучала на осеннем фестивале «Луксор». Дебютантка Алёна Митиной, ученица мастерской Сергея Сельянова, взяла в основу подлинный дневник ассистентки режиссёра из начала нулевых и превратила его в кинороман о границах профессиональной и гендерной идентичности. Картина получила «Бронзовый васисдас» критического жюри, вызвала яркий спор в пресс-центре и сразу ушла в короткий список европейского приза FIPRESCI.
Нарратив и структура
Сценарий строится на принципе хиазмы: первые сцены рифмуются с финальными, а середина подменяет экспозицию зеркальной ретроспективой. Авторка не педалирует феминистскую декларацию, вместо манифеста звучит парресиаст — свободная, дерзкая речь героини по отношению к индустрии, где высокие бюджеты распределяются по архаичным алгоритмам. Персонажи держатся в зоне психологического минимализма: одно движение брови сообщает больше, чем абзац диалогов. Монтажёр Марек Седляк применил вернакулярный монтаж, перемежая «грязные» кадры backstage с гладкими план-секами площадки. Такой приём дарит хронотопу ощущение эластичной плёнки, которую зритель будто тянет между ладонями.
Визуальный строй
Оператор Екатерина Графова вывела изображение на латунный спектр: жёлтые полутона соседствуют с мутноватыми фиолетовыми заливками, напоминающими докинематографический автохром. При съёмке использована оптика Helios 44-2 с инверсной резкостью по периферии, благодаря чему лица выглядят словно отлитые из бельгийского стекла. Долгие трекинговые проходы дополняет «мерцательный свип» — редкая техника, при которой частота стабилизатора варьирует в такт дыханию характеров в кадре. Свет не освещает, он сопротивляется, будто внутренний герой сцены.
Звук и партитура
Композитор Аким Хачатрян сочинил партитуру с опорой на дигетический шум города: гудок трамвая формирует тонику, ординарный свист монтеров — доминанту. В кульминации вступает мерцательная полиритмия из пяти метрических слоёв. Флейты-глоссаторы просвечиваются сквозь индустриальные поля, создавая эффект акустического палимпсеста. Звуковой дизайнер Грета Замищенко разместила микрофоны «под лаву» так, чтобы тремор земли под кабелями студии рождал низкочастотное гудение, едва различимое на бытовых колонках. Инфранизкая линия образует невидимый каркас напряжения.
Фильм разговаривает с традицией от Вертова до Клэр Дени, удерживая уникальный женский ракурс. Режиссёр наблюдает индустрию изнутри, однако ставка делается на художественную ткань, а не на публицистический лозунг. Созревает ощущение, будто лента отливала молчание там, где шум давно превратился в маркетинговый джингл. Подобная аскеза рождает новую оптику: режиссура превращается в акт присутствия, где каждая пауза равна аргументу.
