Сериал «Селенкай» вышел на экраны в начале 2024 года, объединив казахстанскую степную поэтику и лаконичный посткиберпанк. Я наблюдаю, как в шести часовых эпизодах авторы создают территорию между мифом и антропологическим этюдом.
Действие разворачивается на одноимённом плато, где в эпоху техногенного изобилия сохранился анийский кочевой уклад. Главная героиня, этномузыковед Аигерим, возвращается из Берлина для полевых записей, однако сталкивается с тоннельно-временным феноменом «дундук» — редкое атмосферное свечение, через которое звучат голоса предков. Повествование совмещает личный дневник, хронику экспедиции и фольклорные вставки, рассыпающиеся подобно кварцевой пыли.
Кинематографический контекст
Режиссёр Данияр Есенов опирается на традицию «новой степи», прокладывая визуальную линию от Шарипа Кожаманова до Кристи Пуйю. Камера T-type Monstro фиксирует минимальные колебания света: сполохи на чабанских ножах, серебристый френд-порошок над песком, голографические татуировки нефтяников. Черно-бурый градиент неба формирует лимбический эффект присутствия, сродни ранним калотипом Баяра и Тальбота, вписанным в HDR-пространство.
Бессловесные ночные сцены ведут зрителя через дарашар — обряд перехода в статус «человека ветра». Здесь возникает концепт «ауратизации» (возврат уникальности цифровому образу по Вальтеру Беньямину), достигнутый ультракоротким импульсным монтажом трёх-четырёх кадров. Отдельного внимания заслуживает хиральность кадра: строение мизансцен отражается симметричной структурой финала, приближая анализ к топологии Мёбиуса.
Аигерим сыграла Асель Жаркын — артистка баланса между камерной интонацией и эпической пластикой. Её партнёр, британский актёр Том Хьюз, представил транскультурного археолога Мэттью, избегая экзотизации степи. Диалоги сведены к подчёркнутой лаконичности: фонетику кыпчакских гласных ритмизируют электропаузы, а англоязычные реплики оставлены без дубляжа.
Музыкальный пласт
Саундтрек курировал композитор Айдос Курманбаев. Он сопрягает многотембровый қобыз, квадраниумный сэмплер и вокодер, утилизируя технику «завертень» — спиральная фильтрация гармонического ряда по фазе Голдена. В результате возник аудиографический палимпсест: частота 432,1 Гц подмешивается к микротональным комузовым трелям, а трек финальных титров внезапно переходит в тишину Шеффера — восемь секунд чистого шума поля.
В диететической топонимике степных мелодий композитор примениł приём «хонгиратия» — смена тоники через терцовое зеркало, редкость для мейнстримовой драматургии. Метод рождает слуховой мираж, размывающий привычную децимальную метроритмику. Музыка встроена в повествование как источник конфликта: героиня фиксирует звуковые артефакты, угрожающие нарушить код «зорлык» — право певца на имя духа.
Социокультурный резонанс
Проект создан в партнёрстве Astana Vision, «Российских студий Горького» и немецкого фонда ZKM. Сотрудничество вывело дискурс за границы этнографического формата. Команда художников-исследователей открыла архив: каждая серия снабжена QR-маркерами с доступом к партитурам полевых записей, лицензированным под CC Zero, что активизирует культурный код без дидактики.
Сценарий, основанный на романе Айганым Садыковой, избегает схеммы «герой — проводник». Вместо линейного сюжета строится фрактальная «жырау-гексаметра»: эпизоды раскрываются изнутри, давая зрителю шанс собрать антропологический пазл. Такой подход обостряет внимание к микродеталям: шелест ковыльных семян синхронизирован с шагами верблюда, а смена облачности откликается изменением гармонического спектра.
Маркетинг опирался на принцип «немонтированное предчувствие». В тизерах отсутствуют кадры из первых двух серий, исключая преждевременное семантическое считывание. Платформа QazaqStream транслировала прямой эфир из степи, где без-оракульный алгоритм GPT-ini писал аллюзивные синопсисы каждые семь минут, пытаясь догнать живой монтаж.
Премьера в Роттердаме завершилась семнадцатиминутной стоячей паузой — зрители молчали, удерживая афтеримпульс. Жюри вручило «Селенкаю» награду за «инфразвуковую смелость» — формально не существующую номинацию, спонтанно учреждённую критиком Силке Штерн. Подобный случай ранее зафиксирован лишь на показе «Туманного хода» Вайтити в 2019 году.
Как куратор медиаколлекции ГМИИ я наблюдаю рост цитируемости сериала в академических блогах: произведение уже попало в поле постколониальных дебатов, определив новую точку сборки вокруг степного технофантазма. Вероятно, «Селенкай» станет излюбленной призмой для исследований аудиогенетической памяти азиатских регионов. При желании удастся углубиться в тему через свежий номер журнала «Sound & Image», где опубликована моя расшифровка спектрограммы сцены с дропом жазовых ритмов.