Фильм «Досчитать до десяти» режиссёр Олег Нечаев снял по сценарию драматурга Инги Таракановой. Премьеру картина получила в конкурсе «Лиссабон-25». Хронометраж — 97 минут, языки второй дорожки: английский и польский. Центральный герой — дискретный статистик Лев Ярцев, изучающий город через акустические интерволы. Сюжет звучит, как сжатая струнная соната: страх нападения растворяется в счёте до десяти, подаренном ему детским психотерапевтом.
Время как хищник
В драматургии Нечаева время изображено хищником. Каждая секунда выделена графическим маркером — светодиодный импульс вспыхивает по периметру кадра, когда Ярцев сбивается со счёта. Такой приём напоминает тахистоскоп — прибор, показывающий изображения долями секунды, кинематографическая ткань поэтому напоминает пульсирующий коллаж. Режиссёр отказывается от традиционной кульминации, подменяя её метрической цепью из десяти фрагментов.
Музыка и тишина
Композитор Ада Чорней записала саундтрек на четвертитоновом фортепиано, популярном в микротональной школе Ива Вуйчича. Звуковой дизайн опирается на технику «акузматикон» — термин Пьера Шеффера, обозначающий невидимый источник звука. Шелест кожаных перчаток героя микширован с дыханием города, обогащенной низкочастотным гулом метрополитена. Контрапункт создаёт редкий период тишины, оглушающий сильнее сирены.
Визуальная палитра
Оператор Зося Салтыкова использовала фильтрацию «кранцлинз» — прародителя дифракционной оптики с радужными ореолами. Цветовая гамма выдержана в графитовом спектре, изредка взламываемом кадмий-оранжем от уличных фонарей. Такое решение придаёт позднему московскаявсякому декабрю инородное сияние, будто матрица городской нервной системы проступает сквозь асфальт.
Лев Ярцев, исполненный Семёном Алисовым, ощущается не героем, а графемой страха. Его голос ровен, фразировка напоминает экспрессивную речитацию Вертера, но глаз прицелен внутрь, к бездне. Амальгама чувства и рациональности проявляется при счёте: когда цифры звучат, лицо разделяется на две проекции — монтаж использует технику «сплит-фэйз», разделяя красную и зелёную каналы.
Картина рифмуется с «Молчанием» Бергмана и «Drive» Рефна, однако город под объективом Нечаева не узнаёт себя: знакомые улицы текут, как ртуть, убегая из топонимических координат. Зритель погружается в состояние хронотропной дезориентации, где счёт до десяти превращается в мантру.
Короткий камео постпанк-группы «Тяжесть зари» добавляет фильму подлинную сценическую потусторонность. Песня «Полночь считает меня» звучит на частоте 432 Гц, что выдаёт оду антипифагорейскому строю и контрастирует с академической настройкой фортепиано Чорней.
«Досчитать до десяти» оставляет вкус озонового разряда. Выходя из зала, куратор фиксирует: зрительная кора продолжает мигать сигнальными вспышками, а внутренний метроном пробует начать новый отсчёт, но застревает на цифре девять. Катарсис откладывается, подобно рождению заряда в грозовом фронте.
