Фильм Романа Волкова вышел в январе 2022 года ограниченным прокатом ‒ шесть цифровых копий, два фестивальных экрана и целый шлейф обсуждений. Лаконичный слоган «Память движется по кругу» предлагал не линейное приключение, а палиндромную кинопоэму, где финал зеркально отзывается в начальных кадрах. Работа выполнена на стыке эссеистики и игрового повествования, что редко встречается в российском прокате после эпохи параллельного кино 90-х.
Каркас сюжета построен вокруг композитора Аркадия, утратившего слух после неудачной инсталляции с модульными синтезаторами. Его внутренний метроном продолжает тикать, вынуждая героя измерять время не звуком, а вспышками света. По ходу картины они превращаются в странные сигналы, встреченные случайными прохожими как всполохи памяти. Нарративная линия развивается через встречу Аркадия с урбанистом Линой, изучающей феномен «акустических руин» — забытых эхо-камер метрополитена.
Нарратив
От миниатюрного завязочного эпизода Волков переходит к антифрастическому монтажу — приём, где изображение утверждает обратное звучащему тексту. Пример: Лина читает манифест об «эффемерной архитектуре пустоты», а монтаж вставляет фрагменты бетонных скелетов недостроенных станций. Так рождается парадоксальный образ: пустота кричит, бетон звучит. Палиндромная драматургия оставляет привычную арку развития персонажа за кадром, заменяя её циклом повторяющихся ситуаций. Третий виток лишён диалогов, четвертый дублируется теневыми проекциями, пятый свернут в абстрактный графический этюд, где персонажи рассыпаются на пиксели.
Картина ведёт диалог с мифами культурной ппамяти. Визуальные цитаты отсылают к Тарковскому («Зеркало» — через рёв падающих деревьев), Дрюону («Проклятые короли» — через корону из раздробленного стекла), но интертекст не парализует восприятие, а функционирует как полифония цитат, заложенная в сценарии драматургом и архивистом Анной Веденской.
Звук и музыка
Главный лейтмотив сочинил саунд-артист Тимур Мирошниченко: тесселированная матрица из глиссандо, обработанных гранулярным синтезом. Мелодии отсутствуют, вместо них — так называемые «музикограммы» (расписанные по цвету спектрограммы, используемые для визуального слуха героя). Этот метод пришёл из педагогики Карла Орфа и перешёл в кино редким гостем. Звуковая дорожка устроена дигетически (звук принадлежит миру фильма) и метадигетически (звук, который слышит лишь Аркадий) одновременно, что создаёт «шумовую химеру».
Шёпот заброшенных эскалаторов записан через контактные микрофоны, верхние частоты срезаны, чтобы напомнить о частичной глухоте композитора. Финальный «пульс станции» смоделирован на синтезаторе Surge: 65 ударов в минуту — частота сердцебиения спящего взрослого. Упразднение традиционного саундтрека выводит зрителя на территорию акузматики, где источник звука скрыт, а восприятие порождает тревогу.
Визуальный код
Оператор Инга Зорка использовала охроматическую плёнку «Славич-Универсал». Она поглощает красный спектр, оставляя зеленый и синий доминантами. Так город переходит в состояние «вечерней хрупкости» — термин литографов XIX века, описывавших быстро темнеющее небо. В одну из сцен монтажер оставил на плёнке «засвет» объектива, превратив его в импровизированный иконостас размытых фигур. В композиции кадра читается каллиграфическая строгость: линии метро напоминают штрихи кардинального пера, а фигуры героев двигаются по диагонали, будто буквы на полях средневековой рукописи.
Цветовая драматургия подчинена идее времени как чернил: по мере продвижения к финалу кадр «выцветает», γ-кривые сдвигаются, контраст падает. В сцене глухого диалога Лины и Аркадия кадр лишён цветности почти полностью, что отсылает к экспрессионизму «Die Brücke».
Актёрская игра держится на микропластике: Павел Глебов (Аркадий) использует технику «химического жеста» по методике Малгоржаты Ручевской — каждое движение равно формуле растворения соли в воде, медленное и необратимое. Ольга Шерстнёва (Лина) придерживается принципа «расфокусированного взгляда», когда зрачок фиксируется на чужой точке, создавая эффект внутренней отстранённости.
Картина завершает анимированный «синестетический эпилог» от студии «Polyphonia»: 732 кадра, созданные алгоритмом Pix2Pix, где звук превращается в спектральные облака. Зритель оказывается в либеральном поле, где изображение и звук больше неразличимы.
Отзываясь на тревожное чувство временной спирали, «Вечное новое» выполняет функцию культурного сеизмографа: фиксирует малейшие сдвиги в коллективной памяти, конденсирует их в поэтическую структуру и сообщает о глубинных колебаниях общества без лозунгов, догм или дидактики.
