Авторская лента «Максин XXX» режиссера Анатоля Гольца вышла в декабре 2023-го, почти без промо-кампании, но мгновенно собрала вокруг себя пестрый клуб зрителей: от поклонников экстремального кинематографа до академиков, исследующих телесность в искусстве. Сочетание импровизированных диалогов, хореографии техно-клубов Берлина и тщательно прописанной симфо-электроники продемонстрировало редкостную спаянность формы и содержания.
Сюжет и стиль
Либретто минималистично: диджей Максин, ставшая заложницей собственных желаний, бежит из мегаполиса, где интим превратился в товар. Повествование держится на мозаике фрагментов, снятых на 16-миллиметровую плёнку и цифровую IMAX-камеру. Контраст зерна и кристальной четкости подчеркивает двойственность героини — нимфоманка и философ в одном лице.
Гольц опирается на эстетику позднего Жака Ноло, а гаджетные ракурсы перекликаются с блоггерской культурой. Такой сплав даёт эффект «оптико-чувственного шока», введённый в оборот теоретиком Федерико Чивитой: зритель переживает остынетический (от греч. ὀστέον — кость и αἴσθησις — чувство) удар, когда кожные реакции синхронизируются с ритмом бас-партий.
Музыкальная драматургия
Саундтрек сложен из итало-диско, сатинового R&,B и микротональной оркестровки. Композитор Лея Крамер использовала темперированный клаксон Toyota AE86 в качестве лейбмотивного инструмента, отсылая к фразеологизму «тело как авто». На финальных титрах звучит макрохорион — редкая разновидность 128-струнной цитры, создающей акустическую иллюзию кровотока.
Монтаж подчинён технике ремикс-нарратива: тридцать шесть сцен перераспределениеределены в порядке хроматической гаммы C-C♯-D-D♯-…, что формирует кинематографический палиндром. При повторном просмотре последовательность читается обратным ходом, будто в аудиозаписи инвёрсия винилового трека.
Тематические глубины
Лента исследует понятие химерической субъективности. Максин иссякает эмоционально, когда камера вторгается в её перцептивный пузырь, напоминающий идею Р. Галассова о «контактной аутофагии», где индивид поглощает собственный образ, желая обнулить его. Отсюда сцена зеркальной оргии, снятая без дублей, создаёт эффект инсцинуации — переживания фиктивной правды.
Примечательна работа художницы по костюмам Агнессы Сойер: латексный полихром, нанесённый методом аэрографического батика, буквально растекается по актёрам, повторяя биение пульса. Ткань реагирует на тепловой след тела, переходя от пурпура к сизому ультрамарину. Такой приём уходит корнями в биобрексивизм — практику, где материал распадается и воссоздаётся вместе с живой плотью.
«Максин XXX» рискует остаться в нише арьергарда, хотя уже получила премию «Инди-Морф» за операторскую инсоляцию. Кинотеатр «Ангар-9» во Владивостоке продлил ночные показы на три недели, фиксируя редкую синергию зрительского спроса и экспериментальной дерзости. Уровень экспрессивной откровенности выносит картину за пределы порнографической унификации, переводя интим в сферу философского акта. Платоновский эрос вплетён в кадры без дидактики, словно тугой аккорд в сонате Скрябина: лёгкое касание мраморных клавиш — и перед зрителем вспыхивает целый спектр дофаминовых красок.
