Я наблюдаю рождение новой главы в легендариуме Амитивилля. Предварительные материалы, едкие запахи химии павильонов и растревоженный саундтрек уже задают нерв, чуждый недавним фазам франшизы.
Режиссёр Джудит Энлоу, воспитанница Бостонского колледжа, вплетает в привычную инфернальную архитектуру семейную сагу, вдохновлённую романом Говарда Баркера. Стерилизованное повествование уступает место хронике одного события, растянутого на один вечер.
Новый сценарий вводит редкое для хоррора сочетание протяжённого немого сегмента и хоральных инкрустаций: звук отступает, пока камера разглядывает пустоты, где раньше стояли жители злополучного дома.
Хроника производства
Подготовительный период занял двадцать три недели. Команда построила точную копию дома ДеФео, кровельная чешуя выполнена из шифера XIX века, найденного в заброшенном порту Балтимора.
Оператор Аян Хардинг использовал негатив Kodak 5219, охлаждённый до шести градусов Цельсия, пригодный для съёмки при свече, световые башни остались на складе.
Монтаж вёлся параллельно съёмке: Мириам Гамильтон предпочла метод слепого рывка, когда каждая катушка режется без раннего озвучивания, равняясь исключительно на ритм движений.
Музыкальная топография
Партитура композитора Калиба Мейна строится вокруг битонального мотива, где fis малой октавы трётся о g b карликовым интервалом секунда плачевная — термин позднесредневековых теоретиков для лишённого разрешения сбоя.
Я услышал от автора, что хор превращён в инструментальное пятно, каждое горловое трение записывалось отдельно и потом фазово раздвигалось через алгоритм grgranular synthesis.
Такое пластическое обращение с дыханием придаёт звуку ощутимую шероховатость вулканического пепла.
Социокультурный резонанс
Франшиза о доме-коллекторе чудовищных импульсов всегда служила лакмусом американской тревоги. Новая итерация смещает акцент с полтергейста на коллективное помешательство, возникающее, когда квартал удалён от инфраструктуры и сигналов мобильных сетей.
Я сопоставляю сценарий с дискуссией вокруг рурал-фэнтези, вспыхнувшей после «Мидсоммара». Вместо эстетики пасторали зритель получает лабиринт чердачных коридоров, на которых висят американские флаги, вырезанные из брезентов времён Вьетнама.
Здесь проявляется реверанс в сторону фольклорной археологии: авторы придают материальному объекту статус demiurge, подчёркивая, что здание продуцирует музыку самó, используя резонансные пустоты.
В актёрской палитре нет звёзд первой величины: ставка сделана на методическую достоверность. Молодая актриса Лила Дейс, произошедшая из театральной сцены Милуоки, проводит десятую минуту экранного времени почти безмолвно, связав мимику с метрономом, структурирующим дыхание.
Перформативная стратегия напоминает bunraku, где человеческое лицо функционирует как маска, а эмоциональная навигация передаётся микродвижениями шеи.
На премиальном показе в Остине подписавшие манифест «Analog Revival» оператор и композитор запустили плёнку через проектор Century Model C 1939 года выпуска. Зрелище сопровождало металлическое дребезжание зубчатой передачи, и аудитория подсознательно приняла механический ритм за дополнительный перкуссионный слой.
Сквозь объективтив культуролога картина видится деконструкцией suburban myth, где страх переплетается с постиндустриальной ностальгией. Инструментарием авторов выступают перфорация плёнки, шум старого гудрона и горловой хор, превращённый в топографию пространства.
Подобная смесь создаёт редкое впечатление «аудиоархитектуры», когда не зритель, а слуховая материя ведёт камеру.
