Дебютантка Лина Ромео выводит в центр кадра город-неолофт, где люди подменяют эмоции коллекциями предметов. Я наблюдаю, как сценарий строится по дуге «аккумуляция — распад»: герои рыщут по мегамоллам в поисках доверия, которое, по их убеждению, заключено в ценниках.
Пролог
В основе фабулы — троица молодых кураторов частной галереи. Марк отвечает за «катабазис экспонатов» — погружение артефактов в пространство, лишённое контекста. Софи управляет «хрематистическим архивом» (греч. chrema — вещь) и превращает каждую мелочь в финансовый вектор. Лео проводит перформансы, где посетителям разрешается выкупать детали инсталляций с молотка. В момент, когда коллекция достигает апогея, пространство галереи начинает стремительно обваливаться: стены вздуваются, лампы гудят, стекло трескается. Режиссёр фиксирует это через приём «бреши в дигезисе» — интервалы, когда саундтрек выключается, а шум кондиционеров звучит, будто дыхание чудовища.
В визуальном регистре доминируют явные отсылки к гиперреализму: полированные поверхности отражают города-приглушённые рефракцией, а ракушки-блоки из 3D-печати складываются в пасторальный «антивитраж». Каждый кадр насыщен «метамерией» — эффектом, при котором цвет предмета меняется под разным светом, символизируя хрупкость привязанностей.
Саундтрек
Музыку пишет Эллиот Хейдж, нью-йоркский композитор, известный склонностью к макропеталическим модуляциям и синестезийной полифонии. Первая сцена сопровождается 128-ударным пульсом в ионийском ладу, напоминающим сверкающий терминал аэропорта. На пике сюжетного распада включается «серый рондо» — циклический мотив с частотами, обрезанными до 12 кГц, что вызывает у зрителя едва уловимое чувство головокружения. Финальный такт написан в технике «ретроградной морфемы»: последний звук каждой фразы слышится первым в следующей, образуя акустическую спираль.
Я отмечаю, как звук монтируется — не сверху вниз, а через диалог с реквизитом. Стеклянная скульптура, разбиваясь, синхронизируется с гулом баса, монету, падающую в автомат, продюсер усиливает эффектом «гленч» — кратким задержанным ревербератором, введённым Рози Мак-Фи для инди-рока середины 2010-х.
Рефлексия
После просмотра остаётся послевкусие холодного металла на языке. Фильм отказывается от привычной морали, предлагая зрителю «герменевтическую петлю»: предметы поглощают хозяев, хозяева, в свою очередь, перезаписывают смысл предметов. Когда экран гаснет, звук проходных вентиляторов в зале будто продолжает дискурс, превращая реальность в продолжение картины.
«Материалисты» функционируют как культурный барометр: нам показывают, что накопление худо вынесет живое дыхание из человеческих связей. Ромео не ругает потребление, а вскрывает его, подобно реставратору, снимающему слой за слоем краску. Я выхожу из кинозала с ощущением, что простая чашка кофе в фойе уже вступила со мной в контракт — попросила внимания, ласки, наполнила обзор новым напряжением. Фильм запускает странный эффект «семиотического эха»: любой предмет после сеанса будто шепчет свою цену и судьбу.
В отечественном прокате лента ожидается весной. Советую смотреть без трейлеров, позволив первому кадру ударить, словно кулак из витрины, и дать время звуковой спирали обернуть зал невидимыми нитями.
