Четвёртая глава саги вышла в июне 2019-го, когда экран устал от супергеройских фейерверков, а зритель жаждал лёгкой фантастики с примесью самоиронии. Бренд «Men in Black» сменил континент, приправил форму свежими лицами и направил объектив на раздутое эго глобальных спецслужб. За пультом — Феликс Гэри Грей, давно доказавший, что блокбастеру не нужна лишняя серьёзность для точного попадания в культурный нерв.
Обновлённый дуэт
Крис Хемсворт и Тесса Томпсон, уже обкатавшие тандем в «Рагнарёке», выпускают на свободу другую химию. Хемсворт строит образ агента H из смеси бравурной беззаботности и скрытой усталости, Томпсон подчёркивает рациональность через едва заметный сарказм. Камерный обмен репликами звучит точнее любого CGI-взрыва, поскольку держится на импровизации и упругом темпе монтажных склеек.
Режиссёрская палитра
Грей балансирует между комик-релизом и шпионским фарсом, не отказываясь от фирменных мотивов комиксу 90-х годов. Сюжетное полотно перемещается из покоев Лондона к пескам Сахары, отсылая к традиции road-movie. Визуал строится на контрасте монохромных костюмов и неонового космоса, где каждое существо прорисовано концепт-артистами через технику «kit-bashing» — комбинирование чуждых друг другу форм.
Симфоническое дополнение
Дэнни Эльфман, сопровождающий франшизу с 1997-го, привёл в партнёрство Криса Бэйкона. Дуэт реструктурирует знаменитый мариновальт сёрф-суинг, вставляя туда фрагменты шаркорадистского ритма — редкий приём, при котором контрабас выкручивает флажолеты в зоне XIII позиции. Появляется эффект галактирующей ленты — музыкальное ощущение бесконечно разворачивающегося пространства. Треки «Job Interview» и «Welcome to MIB» контрапунктируют крупным планам, отсеивая лишние диалоги.
Художник-постановщик Чарльз Вуд цитирует конструктивизм и ар-деко, перелицовывая их под инопланетный быт. Оружие, похожее на свернутый в октаэдр саксофон, наполняет кадр акустической метафорой: звук превращается в пульсацию света. Приём «sonic visualisation» (визуализация звукового образа) раньше встречался у Кубрика, здесь он подчёркивает единство тактильного и аудиального.
Пространство истории функционирует как мульти-лонг-шот: камера едва покидает героев, создавая ощущение наблюдения в реальном времени. Лондон расчерчен линиями мезонина, Марракеш — барханами, Париж — гиперлупом Эйфелевой башни. Каждый вестибюль бюро украшён зеркальными порталами, напоминающими палиндромы Виктора Вазарели.
Персонаж Томпсон, агент M, ломает монотонный патриархальный каркас франшизы не лозунгом, а практикой: ей достаточно двух сцен, чтобы превратить процедурный тест в перформанс, похожий на Dada-кабаре. Мета-шутка о названии организации звучит не лекцией, а лаконичным остроумием, что соответствует логике постиронии поколения Z.
Саунддизайн интегрирует отрывок «Toxic» Бритни Спирс в сцену побега на левитирующем мотороллере: песня оборачивается диалоговой ремаркой. Эльфман применяет нисходящие терции, превращая вступление хита в фирменный «alien motif» и вызывая аллюзию на тритон «Diabolus in musica».
Картина уравновешивает корпоративную экспансию студии и личный почерк авторов, заявляя, что блокбастер способен вести беседу с культурой, а не диктовать ей шаблононы. Франшиза переживает перезагрузку без капитуляции перед ностальгией: новый курс напоминает джазовый рефрен, где тема узнаваема, однако каждый солист добавляет собственный акцент, сохраняя свободу импровизации.
