Картина Red Right Hand, выходящая в 2024-м, открывает очередную главу в творчестве братьев Нелмс. Дуэт вновь обращается к мятежной нервной Америке: глухой Аппалачский край, где закон диктует криминальный патриарх по имени Биг Кэт (Энди Макдауэлл). Главный герой Кэш (Орландо Блум) поклялся держаться подальше от насилия, однако угроза сестре и племяннице вынуждает его принять вызов. Я рассматриваю данную историю как пост-вестерн, сочетающий триллер, нео-нуар и горький фольклор.
Кадры и колорит
Оператор Джон Мэттьюз строить визуальный ряд с опорой на муленную (искусственно загрязнённую) цветокоррекцию, охра и нефть дуют на глаза зрителя, подчеркивая угольную душу региона. Контраст библейского света фонарей с угловатыми тенями производит эффект эхиноскопии (расслоение пространства с помощью света). Длинные проходы steadicam создают ощущение хищной охоты, словно камера — сама «красная десница» поэта Милтона, к которой отсылает название.
Орландо Блум отбрасывает романтический амплуа, лицо истончается, мышцы словно вырезаны ножом по древесине. Макдауэлл превращает криминальную королеву в старозаветную лахеса, плетущую нити судьбы. Диалоги звучат сухо, смолисто, минимализм подчеркивает разлом между кровью и молчанием. Каждый шепот отдаётся аллотриофагией (пристрастием к несъедобному) — персонажи проглатывают горечь слов, питаясь лишь угрозами.
Музыкальная фактура
Саундтрек композитора Брук Блэр сплавляет дарк-фолк, блюграсс и дроун. Скрипка в строке cross-tuning визжит, перекликаясь с циркулярной пилой: метафора распиливаемой совести. Контрабасовые глиссандо выполняют функцию брызговиковвенчания цепей, придавая звуку телетёжный оттенок. Вставки псалмов на архаичном горловом пении инкрустируют повествование религиозным травматизмом.
Режиссура держится на ритме притчи. Каждая вспышка насилия обрамлена паузой созерцания, напоминающей зенковку (снятие фаски) — углы эмоций сглажены, но рана глубже. Братья Нелмс вводят мотив «кровной платы» через символику рук: обожжённая перчатка Кэша перекликается с гнилой перчаткой старого проповедника, а огнестрел звучит как литавры Страшного суда.
Тематический вектор
Картина разговаривает о цене милосердия, когда милосердие утрачивает лицо. Аппалачи мечутся между преданностью семье и неукротимой стихийной этикой, где «око за око» не метафора, а ежедневная валюта. Red Right Hand, на мой взгляд, станет репликой киновселенной криминального Юга, которой недоставало магмы нового романтизма.
